Колыч сразу стал словно бы на голову выше и посматривал теперь на Костю с насмешливым превосходством. А тот отвечал ему почти раболепными взглядами, мысленно поражаясь, как легко Марина превратилась из обеспеченной и холеной жены большого чиновника в обычного репортера, умеющего работать «на земле» предельно эффективно.

Несмотря на явные признаки близости «ловушек», лес выглядел на удивление обычным. В этой части Зоны Костя еще не бывал и теперь удивлялся тому, как огромные сосны сумели приспособиться к жизни рядом с аномалиями. Разумеется, ни одно дерево не могло нормально расти рядом с «колотушкой» или «тянучкой», но там, где аномалий не было, деревья и кусты собирались в плотные «островки» вполне нормальной растительности. И чем дальше они шли, тем больше становилось таких вот «островков».

Глядя на плотную зелено-коричневую стену очередного «островка», Костя отчетливо осознал, что Марина оказалась права, решив добраться до логова бандитов под видом журналистов. Ведь спрятать в таком лесу можно было хоть целую дивизию. Плотные скопления деревьев и кустов не просматривались насквозь, а проверять каждое из них выглядело практически непосильной задачей. Поэтому, если Топора спрятали в одном из таких естественных убежищ, для его поисков потребовалась бы не одна сотня сталкеров. И то никаких гарантий успеха никто бы не дал.

Сейчас же один из бандитов сам вел их в свое логово.

А Костя время от времени «случайно» ронял «витаминки», каждая из которых содержала специфический радиоактивный изотоп. Теперь, имея на руках достаточно простой детектор, настроенный определенным образом, группа силовой поддержки могла идти следом, оставаясь незамеченной.

Колыч достаточно уверенно шагал впереди, явно двигаясь по этому маршруту не в первый раз. И то, как небрежно он посматривал на экранчик своего мультидетектора, нравилось Косте все меньше и меньше. Весь его сталкерский опыт буквально вопил, что такой проводник того и гляди сам угодит в ловушку, а заодно и утянет за собой «клиентов». Но сделать замечание Колычу было просто немыслимым. Поэтому сталкер положил руку на плечо идущей перед ним Марины и придержал ее, давая Колычу отойти подальше. На вопросительный взгляд напарницы, Костя показал на проводника и покрутил пальцем у виска.

– Ну где вы там? – недовольно заворчал Колыч, оборачиваясь.

– Вы так быстро ходите, – заныла Марина, – что мы просто не успеваем. Да и устали уже.

– С чего уставать-то? – удивился Колыч. – Мы идем всего ничего.

Он с подозрением уставился на обоих, и Костя ощутил легкий страх, глядя, как шевельнулась рука проводника, придерживающая автомат.

– Вам хорошо, вы человек привычный, – жалобно сказала Марина.

С удивлением покачав головой, Колыч двинулся дальше, а Костя тихо шепнул Марине на ухо:

– Не перегибай. Как сталкер мужик фуфло, но со здравым смыслом у него все в порядке. Просто держись от него метрах в пяти позади.

Вскоре начали попадаться и самые настоящие аномалии. Заранее договорившись, как себя вести в такой ситуации, Марина и Костя остановились перед первой же «скакалкой» и с восхищением таращились на нее, пока Колыч не прикрикнул на них. Если у него были до этого какие-то сомнения, теперь они должны были полностью испариться – ведь не могли же сотрудники силовых структур под прикрытием вести себя настолько по-детски рядом с обычной аномалией. Во всяком случае, Косте хотелось в это верить.

Чем дальше они углублялись в Зону, тем медленнее двигался проводник. Наконец, он вытащил из кармана горсть рубленых гвоздей с привязанными к ним ленточками и принялся кидать их прямо перед собой. Будь воля Кости, он заставил бы Колыча дополнительно проверять ими тропу значительно раньше.

Бросив несколько таких меток, проводник двинулся вперед, даже не трудясь их собирать, чем снова удивил Костю. Судя по всему, «сталкерил» Колыч только рядом с Периметром, и, хоть все эти небрежности были Косте с Мариной только на руку, мысленно сталкер Опер был возмущен подобным разгильдяйством. И конечно, он не мог спокойно пройти мимо гвоздиков с ленточками. Воровато посматривая на проводника, он принялся их подбирать и складывать в карман.

10

Очнулся Ломакин в знакомом интерьере штабного вагона бронепоезда, на котором ему уже доводилось неоднократно посещать Зону в недалеком прошлом. Он лежал на диване, а вагон, судя по коротким толчкам, перемещался по станционным путям маневровым тепловозом. Приподнявшись на локте, Ломакин осмотрелся, окончательно убедился, что ему не показалось, и с блаженной улыбкой растянулся на диване.

Лязгнула дверь тамбура, и в вагон вошел полковник Кудыкин.

– Ну что, проснулись, Феоктист Борисович? – спросил он, проходя мимо дивана к своему рабочему месту.

– Когда вы все успели сделать? – спросил Ломакин. – За несколько часов экспедицию невозможно собрать, уж я-то знаю. Или вы просто поместили меня в вагон как в передвижную тюрьму?

– Нет, рассиживаться некогда, – покачал головой Кудыкин. – Сейчас состав соберут, и через несколько часов уже будем в Зоне. Вон, на перроне строится усиленная рота охраны.

– Тогда повторю свой вопрос, – Ломакин сел на диване и пригладил рукой растрепанные волосы. – Неужели логистика и штабная работа за последний год развились до такого уровня, что вы можете подготовить экспедицию за считанные часы?

– Все гораздо проще, профессор, – сказал Кудыкин, открывая папку и начиная быстро перебирать лежащие в ней бумаги. – Мы собирались выезжать до того, как вы сообщили о своих расчетах. Поскольку в Зоне творятся вещи хоть и не сильно заметные, но по масштабу просто колоссальные. А ваши бывшие подчиненные обещали попробовать что-нибудь придумать для обуздания процесса… ну какой-то там осцилляции. В общем, новая экспедиция готовилась последние полтора месяца. А вы просто удачно успели на подножку уходящего поезда. Сотрудники ваши расширяли какую-то оснастку излучающего элемента, но больше ничего не трогали, насколько я знаю.

– Вот молодцы! – обрадовался Ломакин. – Могу ли я осмотреть установку немедленно?

Кудыкин оставил на столе бумаги, повернулся к Ломакину и несколько секунд неподвижно смотрел на него.

– Профессор, – сказал он наконец, – боюсь, что сразу недостаточно внятно объяснил вам ваш статус. Вы все еще заключенный, а не прежний свободный ученый Феоктист Борисович Ломакин. Поэтому ответ отрицательный. Вы не можете перемещаться по составу, когда и как вам вздумается. Но я разрешаю вам свободно перемещаться вот по этому вагону. Все равно мне одному слишком жирно такие площади иметь, а старшие вагонов, которые по новому штатному расписанию теперь все мои прямые заместители, обязаны находиться на своих местах.

– Забавно, – сказал Ломакин, задумчиво почесывая куцую бороду. – А как же мы узнаем, работает ли моя установка вообще?

– Ваши бывшие сотрудники ее второй месяц тестируют, – терпеливо сказал Кудыкин. – И докладывают, что все в порядке.

– Мои бывшие сотрудники понимают в ее работе ровно столько же, сколько вы, дорогой полковник, в тонкостях физических процессов горения пороха во время выстрела из пистолета, – парировал Ломакин.

– Но выстрелить-то я смогу и без этих знаний.

– А предсказать с точностью до сантиметра, как далеко пролетит пуля?

Озадаченный Кудыкин смотрел на Ломакина немигающим взглядом.

– В конце концов, чего вы боитесь, полковник? – спросил Ломакин, обезоруживающе улыбаясь. – Я все равно буду допущен к установке, верно? Что случится страшного, если я осмотрю ее сейчас?

– Вы убили человека, профессор, – напомнил Кудыкин. – И после этого я опасаюсь ваших неконтролируемых мною действий. Мы находимся в населенной местности, а ваша установка уже показала, что может оказывать на нее серьезное воздействие.

– Помилосердствуйте, полковник! – вскричал Ломакин. – Вы что же, из-за того несчастного случая уже сделали меня в своем представлении кровожадным негодяем? Я же вам все объяснил! Да вы и без моих пояснений должны понимать, что не хотел убивать я вашего сержанта!